Сегодня «Парни плюс» беседуют с Артемом и Эльдаром, квир-парой, бежавшей из России и получившей убежище в Испании. Герои делятся своим бэкграундом, рассказывая о жизни до эмиграции, своем пути в творчестве и бизнесе, о знакомстве, а также о непростых решениях и трудностях, с которыми они столкнулись, покинув дом из-за усиливающихся репрессий в отношении ЛГБТК+ людей. Их история — рассказ о поиске безопасности, самоопределении и адаптации в новой стране.
Я хотел бы узнать твою историю, возможно, не супер подробно, но начиная с того момента, когда ты осознал себя ЛГБТ-персоной. Это стандартный вопрос.
Артём: Недавно я как раз дописывал кейс после встречи с адвокатом и расписывал это. Примерно В 10 лет я уже понимал, что меня привлекают парни, и сексуальное влечение проявлялось при просмотре порно с парнями.
Первые твои отношения были в Казахстане?
Артём: Да, в Алматы. Я там родился и жил до 16 лет. Алматы — не столица, но считается самым большим городом.
Где вы с ним познакомились? И какая была…
Артём: Какая тогда была квир-сцена? Насчет клубов, я не знаю. Мы не особо посещаем клубы или тусовки. У меня специфичная работа в этой сфере, но я никогда не выступал в клубах. У нас было своё комьюнити с бурлеск-шоу в Питере, поэтому у меня была своя площадка, и не было потребности работать в других местах. Возвращаясь к вопросу, как тогда было со сценой — были клубы, но мне нечего сказать, так как это было неинтересно. Я далёк от всего этого.
А у тебя как, Эльдар? Как пришло осознание своей идентичности?
Эльдар: Думаю, что лет в 13, но точно не помню. Я родился в Ижевске и жил там большую часть жизни до 16 лет, после чего переехал. В начальной школе я был гомофобом. Когда одноклассники шли в столовую, держась за руки, я спрашивал: «Почему вы двое парней держитесь за руки? Это странно. Вы что, геи?» И я убирал их руки. Тогда я не задумывался, плохо это или хорошо, просто считал, что это странно и так нельзя.
То есть это было ещё до переезда в Питер? Я думал, возможно, это совпало: переезд в столицу и формирование гомосексуальной идентичности.
Эльдар: Нет, это была внутренняя борьба: сначала «фу», а потом «а что там?». Про каминг-аут: мои друзья, в принципе, никогда не знали, что я гей. Возможно, они догадывались, но я не могу за них говорить. Первый каминг-аут я сделал своей маме. Я очень сильно переживал.
Сколько тебе тогда было лет?
Эльдар: Довольно рано. Думаю, мне было 15. Как это произошло? Я позвонил ей, она тогда много работала в поликлинике с 8 до 12 и очень торопилась. Я сказал ей: «Мне нужно сказать тебе что-то очень важное. Пожалуйста, зайди домой по пути, если не трудно. Не переживай, всё хорошо». Она пришла через две минуты, хотя обычно шла полчаса. Она стояла на пороге в куртке и спросила: «Что случилось?» Я ответил: «Успокойся, во-первых. Во-вторых, давай присядем, снизим градус». Она согласилась, не раздеваясь. Мы жили с сестрой в длинной прямоугольной комнате, диваны стояли друг напротив друга. Она села на диван сестры, я на свой. Мы сидели молча какое-то время. Она сказала: «Давай быстрее, мне нужно идти. Скажи просто, что случилось». Я начал издалека, сказал что-то вроде: «Бывает так, что нравятся не только девочки, но и мальчики. Я пока не уверен, что нравятся только мальчики, но в общем это так». Она сидела, молчала, смотрела на меня. Я сказал: «Ну да». Она ответила: «Так, я знала. И что? Я это подозревала давно».
Круто!
Эльдар: Я спросил: «Ты злишься или нет?» Она ответила: «Да нет, мне всё равно, ты же мой сын.».
Очень круто! А потом?
Потом узнала моя тетя. Она взрослый человек, но очень любит корейскую музыкальную сцену и активно смотрит квир-блогеров. Только они двое знают. Другим, в принципе, нет смысла рассказывать, это сложная тема. А в прошлом году, перед отъездом, я рассказал своему лучшему другу. Мне всегда казалось, что он гомофоб. Но я его все равно любил как друга. Я подумал: «Расскажу, что случится?» Я так переживал, что чуть не умер, пока писал ему. Я написал ему огромный текст, много лишних слов, чтобы разбавить и затуманить разум. В конце концов я написал: «Я гей». Он ответил: «Ого!» Я сказал: «Мне было очень важно тебе это рассказать. Я так переживаю, ты просто не представляешь». Он сказал: «Да нет, всё нормально». Потом он задал какие-то глупые вопросы про гейство, про секс. Я сказал ему: «Спасибо, конечно, что ты меня принял, но эти вопросы — просто кошмар. Я не буду тебе на это отвечать». Потом я рассказал ещё одному другу и ещё одному. В итоге все, кто мне важен, знают об этом.
Поздравляю! Почему ты не решался рассказывать до этого? Все-таки, в 15 лет ты признался матери, кажется, что самое страшное позади. Или ты готовился, что мать примет лучше, чем друзья?
Эльдар: Моя мама — супер-мама. Мне очень повезло родиться у нее. Она меня всегда поддерживает, от нее исходит бесконечное тепло. Я даже не допускал мысли, что мама меня не примет. Допускал, что она, возможно, поругается, но не то, что выгонит из дома. А друзья… поскольку я родился в глубинке и все мои друзья оттуда же, я думал, что они не примут это.
Артем, у тебя был свой бренд косметики, это звучит впечатляюще. Это как-то связано с дрэгом и бурлеском? Как вообще получилось, что у тебя был свой бренд, тем более в Казахстане, когда ты был несовершеннолетним, до 16 лет?
Артём: Я был очень молод. Есть много публикаций, где меня называли «самым молодым бизнесменом Казахстана» и тому подобное. Это был в основном просто бренд косметики ручной работы, без особых поинтов и важных ценностей.
Как тебе вообще пришла эта идея?
Артём: Знакомая из Дании часто говорила : «Я делаю мыло, попробуй». Я сначала не заинтересовался. В итоге, после нескольких её историй я решил попробовать. У меня есть привычка монетизировать любое занятие. И я подумал: «Отлично, делаем мыло и продаём на ярмарках». Но на первой ярмарке это никому не было нужно, я ничего не продал и расстроился. Через пару месяцев я начал делать украшения, и это пошло лучше. Однако примерно через полгода я вернулся к косметике, потому что мне это нравилось. Так я начал этим заниматься, но потом из-за переездов всё закрылось. Мне нравится делать всё руками, и сейчас мне не хватает такого творчества
Какая была линейка косметики?
Артём: В основном это было мыло, бомбочки для ванны, а потом появились кремы для тела. Я делал их сам, с нуля. Они состояли из растительных масел, экстрактов и других компонентов. Самое интересное, что всё сырье закупалось в Питере, привозилось в Казахстан, и там я всё это превращал в косметику. Это продлилось три года, и для 13-14 лет это было очень успешно. Я был полностью независим, и даже мама работала на меня. Так что было довольно хорошо.
И потом ты переезжаешь.
Артём: Да, я переезжал в Питер с мыслью продолжать то же самое. Но столкнулся с реальностью: деньги имеют свойство заканчиваться. Через три месяца после переезда я понял, что нужно искать способ содержать себя и не остаться на улице. И когда я в очередной раз приехал в Алматы, подруга предложила пойти работать, например бариста. Помню, я вернулся в апреле или марте и пошел устраиваться в кофейню.
Кем ты в итоге работал?
Артём: В тот момент я и пошёл работать в общепит, баристой. Период проживания в общежитии и студенческих вечеринок, как бывает у других ребят в этом возрасте, обошел меня стороной. Мне даже было грустно из-за этого в какой-то момент, но зато я получил ценный жизненный опыт.
Где вы познакомились с Эльдаром?
Артём: Мы познакомились в Питере, в Hornet. Чуть больше 5 лет назад, 22 августа 2019 года. Мне было 18 лет, ему 17.
Как развивался ваш роман? Это была встреча для секса, или вы оба искали отношений?
Эльдар: Я не думаю, что мы оба что-то искали. Не могу говорить за Артёма, но я ничего не искал, просто знакомился.
Вы встретились, у вас начался роман, ты тогда работал бариста. Это был 2019 год. Затем наступил 2020 год с коронавирусом, 2021 год с его спадом, и 2022 год с полным пиздецом. Можешь в общих чертах описать, как тогда строилась жизнь?
Артём: На несколько месяцев мы расходились. После этого как раз начался коронавирус. Мы начали восстанавливать отношения после Нового года, а съехались в марте, когда начался полный локдаун. К тому моменту мы уже жили вместе.
Эльдар: До этого Артём снимал комнату, я тоже, но у него она была намного больше . Поэтому было удобнее переехать к нему. Мы съехались, и всё закрылось, и мы оказались заперты в одном пространстве.
Артём: Удивительно, но мне было комфортно, хотя я человек с очень жёсткими границами: например, если кто-то поставит стакан на мою половину стола, мне это не понравится. Но мне было нормально, что меня удивило.
Во время коронавируса, чуть позже, вы переехали в квартиру?
Эльдар: Да, спустя несколько месяцев. В этой квартире мы и провели всё время до начала войны. Почему-то очень запомнилось, как мы сортировали мусор. Артём предложил сортировать, и у нас дома была большой сортировочный контейнер для железа, картона, пластика. В 6 утра мы брали эти огромные пакеты и шли очень далеко по пустому городу до Ашана на Обводном канале.
Коронавирус, вероятно, сказался на доходах? Пришлось ли тебе перепрофилироваться, заниматься чем-то новым или вы жили на сбережения?
Артём: В марте я уволился, и с деньгами было более-менее нормально. Я ушёл из общепита, а в июне я арендовал цех для производства косметики. С этого момента и начал заниматься этим в России.
Где начался дрэг?
Артём: Я познакомился с парнем, это было в 2018 У меня были отношения с ним, он работал в клубе в Питере дрэг-квин и администратором. Он делал дрэг на коленках , и я подумал: «Можно же делать красиво, зачем делать полную ерунду?» С того момента я задумался о своем дрэг образе
Вообще, изначально дрэг появился в моей жизни намного раньше, благодаря украинским шоу. Помню, мне было 12 или 13 лет, и я ночью вместо сна смотрел украинские ток-шоу, такие как «Пусть говорят» украинского формата. Там были артисты, вроде Монро, Марлен Шкандаль и другие. У меня даже был крем в линейке бренда в Алматы с именем Марлен , мы с ней переписывались. В Питере дрэг появился в моей жизни в момент этих отношений. Это не было для меня способом зарабатывать или содержать себя. Большой плюс дрэга в моей жизни в том, что он не зависел от работы, не был источником финансовой независимости. Это позволяло мне не работать в плохих условиях и стремиться к качеству, а не просто выполнять что-то ради денег.
Как ты в целом познакомился с бурлеск-шоу и когда начал там выступать?
Артём: В 2019 году я был на Московской неделе моды, для меня это был какой то фан: выйти в драге и пройтись по манежу или сходить на показ. В тот момент я познакомился с Сережей Агасфером из «Клумбы». С ним потом, перед отъездом в 24 году, мы даже работали вместе в Алматы. Так дрэг вошёл в мою жизнь: для редких, но ярких выходов и съемок. И после этой недели моды мне написала Арина Дейкина, предложив познакомиться как вернусь в Питер из Москвы. Арина была фотографом и президентом винтажного клуба и была очень близка к бурлеску и пинапу и предложила сделать совместную фотосессию, когда я приеду. Так я попал в эту тусовку.
К тому моменту там была одна бурлеск-артистка и студия для тренировок по растяжке. Я прилетел в Питер, познакомился с ними и начал ходить на тренировки на воздушном кольце и акробатике. Бурлеска еще не было, но я уже думал о постановке номера. В итоге мы перестали общаться с хозяйкой студии, потому что она стала интриговать и притеснять людей, и все от неё ушли. Вся эта тусовка распалась, и мы объединились, начав делать своё шоу с винтажным уклоном. Сначала это был формат для своих в небольшом баре в Питере, а потом мы постепенно меняли площадки и развивали шоу. С того момента я перешел из просто художника в перформера.
Ты выступал как дрэг-артист или это было одновременно?
Артём: Я выступал в образе дрэг-квин. Большинство дрэг-квин просто изображают женщин, делают липсинк и стоят на месте. Я этого не особо понимаю . У меня же был полноценный, полностью поставленный бурлеск номер в образе.
Какой был твой псевдоним ?
Артём: Агнес де Лави . И он существует до сих пор.
Когда ты вернулся к косметике, это было связано с дрэгом или это параллельные направления?
Артём: Нет, это никак не связано. Просто всё развивалось параллельно. В тот момент я даже особо ничего не делал в дрэге. Когда я начал работать с цехом, у меня был всего один костюм и больше ничего.
Это был цех для производства косметики?
Эльдар: Да. Мы снесли стену и построили её заново. Выложили её из блоков, хотя никогда раньше ничем подобным не занимались. Эта стена, наверное, до сих пор стоит. Мы всё покрасили, поменяли пол, положили ламинат, провели свет. А потом ему понадобилось повесить на потолок крюк для какого-то кольца, чтобы оно крепко держалось. Он долго искал этот кронштейн. Мы много где ходили в поисках. В итоге он его нашел. Это был цех и он состоял из нескольких помещений: офисной части с кольцом и отделенного производственного чистого помещения.
Ремонт был сделан в невероятные сроки, всего за две недели.
Что вы тогда производили?
Артём: В бренде “cosmo ethics” мы всегда делали акцент на своих ценностях и транслировали их. За права людей и животных, этичность и открытость. Мы делали бомбы для ванны, кремы для тела и лица, мыло, твердые шампуни, парфюмы, свечи. Наша основная идея была похожа на Lush, хотя концепция была другая, но ценности были схожи. У нас была коллекция с гендерблендером, выпущенная к прайду в 2022 году. В коллекцию входили бомбочка с дрэг квин Nicky Jamm с художницей Malina Scar, свеча, крем для тела и гель для душа.
И в какой-то момент ты пошёл учиться на психолога консультанта?
Артём: Я начал учиться два года назад на двухгодичной программе профпереподготовки.
Эльдар, а чем ты занимался в то же время?
Эльдар: Я учился в колледже всё время, пока жил в Питере. Потом взял академический отпуск, буквально перед войной. Я понимал, что, скорее всего, не вернусь туда, хотя заканчивался третий курс.
На кого ты учился?
Эльдар: Я учился на системного администратора. На тот момент я не работал в общепите или где-либо еще. Я постоянно работал в интернете, что-то делал. Не знаю откуда, но у меня всегда были деньги в каком-то минимальном количестве. Сейчас я делаю сайты для разных компаний..
То есть программист, фрилансер, или дизайнер?
Эльдар: Я человек-оркестр, всё вместе.
Итак, коронавирус прошел. Каким был 2022 год? Какие у вас были планы на год? Вы встречали Новый год, не ожидая войны, или предвидели её? Как вы встретили начало вторжения?
Эльдар: Накануне было интервью Путина, где он сказал: «Войны не будет».
Артём: Я сказал Эльдару: Это последний человек, которому можно верить ».
Эльдар: Многие, и я в том числе, считали, что войны не будет, потому что Путин сказал…
Да, Путин также говорит, что в России права ЛГБТ защищены.
Эльдар: Ну да, однако хотелось верить в лучшее.
Артём: Как я это встретил? Я был более-менее спокоен, потому что, во-первых, я не подлежал мобилизации в России, я гражданин Казахстана. Да, это могло быть опасно из-за ударов, но я не мог в один момент улететь, оставив всю работу. Это удерживало меня до последнего, так как я мог свободно передвигаться, но при этом не афишируя свою идентичность. Последнее время, за год до переезда, мы проводили вечеринку бренда. Уже тогда многие площадки спрашивали: «Бурлеск? А там нет ЛГБТ, ничего такого?» Это было в октябре 2023 года, я же переехал в марте 2024. Бренду было три года, и мы провели вечеринку на Хэллоуин. Мы искали площадку, и там тоже опасались, всё ли будет нормально. В итоге мы сделали мероприятие максимально закрытым. Я ненавижу, когда нужно всё скрывать и делать тайно, поэтому для меня это было достаточно тяжело.
Как пришло решение о переезде?
Эльдар: В декабре 2021 года и, по-моему, это была общая идея.
Артем: У меня никогда не было мысли о глобальном переезде. Я очень давно, ещё в школе, хотел переехать в Канаду, но потом эти мысли улетучились. Для меня это было достаточно спонтанно. Когда он переехал, я понял, что нужно что-то делать.
Эльдар: 31 марта я улетел в Тбилиси, где был два дня транзитом. Мне там очень понравилось. На следующий день я должен был лететь в Израиль, где у меня было собеседование на учебную визу США.
Почему в Израиле?
Эльдар: Из-за коронавируса многие посольства были перегружены, и записаться было невозможно. В Израиле же посольство открывалось примерно 3 апреля. Там была возможность записаться день в день. Я записался, сходил, но мне отказали. Я расстроился, думая, куда мне ехать. В этот момент рядом произошел теракт, погибло около 20 человек, совсем недалеко от посольства, по маршруту, которым я ходил каждый день. Это меня напугало, я запаниковал и подумал, что нужно ехать куда-то еще. В тот же день я купил билеты и вечером уехал в Грузию. В итоге, в Грузии я остался и жил полгода. Мне очень нравилось.
Через полгода Артём закрыл весь бизнес? Верно ли я понимаю, как это происходило?
Эльдар: Нет, через полгода Артём решил поехать к родителям, чтобы завершить дела с документами. Это было осенью 2022.
Артём: Да, нужно было решить разные вопросы с документами. В общем, я приехал. Мы очень давно не виделись с родителями и не особо общались до этого. Они знают о моей ориентации и обо всем остальном. Они изначально знали, что мы с Эльдаром долго в отношениях.
Через несколько дней моего пребывания там, я сказал Эльдару: «Мне уже неудобно летать в Грузию. Я только на собаках не ездил, чтобы туда добраться». Может, в Стамбул… Мне нравилось, но Эльдару Турция не очень нравилась тогда, и, наверное, сейчас тоже. Нам с Эльдаром нужно было найти общее место, чтобы мне было удобнее ездить и видеться хотя бы раз в пару месяцев, потому что я ещё жил в России. В итоге, приехав к родителям, мы с Эльдаром начали рассматривать вариант переезда в Казахстан, чтобы доделать дела или начать что-то с брендом там. Мыслей о глобальном переезде в совершенно другую страну на другой части планеты даже и не было. Мы подумали: «Давай в Казахстан».
Когда мы начали смотреть цены на жилье, они оказались очень высокими. В итоге я спросил родителей, можем ли мы жить у них с Эльдаром. Мама ответила: «Я сама хотела предложить». У них двухэтажный дом: на первом этаже жили они, а на втором было абсолютно пусто, даже без черновой отделки, и мы сами занимались ремонтом: делали стены, полы, красили. В итоге мы жили там до переезда сюда, в Испанию.
Повлияло ли нападение на шоу в Грузии на решение об эмиграции, или это были независимые события?
Артём: Нет, мы в тот момент уже понимали, что нужно переезжать. Мне не нравится отсутствие постоянного дома. Все эти три года я жил без собственного жилья: ни в России, ни в Казахстане, ни в Грузии. Приходилось постоянно куда-то ездить. В итоге, последние разы, когда я приезжал в Питер на полтора-два месяца, у меня не было ни комнаты, ни квартиры. Я останавливался у своей подруги. Для меня это очень важно- иметь какую то стабильность. Я не понимал, что делать дальше, какой смысл продолжать что-то делать в Казахстане, если кто-то подаст петицию, и её одобрят если не сейчас, так через пять лет? Зачем развиваться, если потом придется начинать всё заново?
Почему вы решили переехать именно в Испанию? И как вы узнали о способе туда попасть, ведь это не очевидный путь?
Артём: Я вообще хотел в Финляндию. Но во-первых, это очень далеко, и с моими выступлениями было бы накладно летать, это очень ограничивает в работе по всей Европе как артиста. Во-вторых, финский язык — это нечто похожее на эльфийский. Хотя мне очень нравится, но зачем учить финский язык, когда на испанском говорит полмира? Плюс, в Финляндию Эльдару никак не попасть с российским паспортом.
Почему вы не могли получить учебную визу и приехать?
Артём: Россиянам в основном не дают визы. Кроме того, Финляндия отказала в ЛГБТ-убежище двум девушкам, и только под давлением мирового сообщества сказала: «Ладно, оставайтесь».
Финляндия не выдает никакие визы россиянам. Сейчас там некоторые россияне пытаются получить убежище, некоторые были вынуждены просить убежище из-за аннулирования виз. Те две девушки добились через суд, но у меня было интервью с другими двумя, которые ничего не добились, и у них нет убежища, им даже Верховный суд отказал. Они будут заново просить.
Испания оказалась самым простым вариантом. Германия мне не близка в целом, хотя я был только в Берлине. По имеющейся информации и тому, что я видел, мне там не очень понравилось. В остальной Европе вариантов не было. И один из важнейших пунктов, помимо языка, был не жить в лагере для беженцев. Это просто ужасная жизнь. Люди, которые были в Нидерландах, Германии и других странах, рассказывают, что это кромешный ад.
Вы закрыли весь бизнес в России ради этого?
Артём: Полностью. Это произошло только в марте 2024.
А вы бывали до этого на шоу sync sync или это был первый раз?
Артём: Шоу с Ники было в марте, а я должен был быть еще в январе, на самом первом шоу. Но мне отказали в визе. Это должно было быть начало тура (Грузия) , потом я должен был лететь в Италию, там несколько выступлений и далее по всей Европе. Отменилось около 15 шоу, потому что визу не одобрили. До этого все визы я получал в России, и мне их давали. Здесь же я подавался в Казахстане, и мне сказали: «У вас разрешение на временное проживание в России, вы всё это время были в России, а подётесь в Казахстане».
И началась очень долгая история?
Артём: Да, мне отказывали шесть раз. В последний раз я написал в Испанию: «Я всё это время возвращался домой, пока вы мне отказывали в визе. Я побывал в Грузии, Турции, Азербайджане, России и многих других местах. Я вернулся, у меня есть дом в Казахстане. Испания, дайте мне визу». И Испания дала. Хоть в тот момент я уже и понимал, что точно не вернусь.
Мне нравится заниматься документами, и я помог Эльдару с визой, ему дали с первого раза.
Эльдар: Это была моя первая виза.
Артём: А мне, с моими откатанными финскими визами, всегда отказывали. Ситуация с Грузией: я должен был быть там ещё в январе, потом в марте было шоу следующее, в мае только со мной. А в июле уже было большое шоу со всеми именами.
Как вы переехали в Испанию? Как долго ждали очереди на запрос убежища? Как вообще там наладилась жизнь?
Эльдар: Мы переехали и подавались на убежище в аэропорту, с двумя котами. Мы провели целые сутки в Стамбуле.
Но у вас была виза?
Эльдар: Да, у нас была виза. В испанском аэропорту полицейские либо делают вид, либо действительно не говорят по-английски. Я подошел к полицейской казал ей на английском, что мы хотим податься на беженство. Ничего не произошло, ей было абсолютно безразлично или она не расслашала, что я сказал. Потом я сказал ей по-испански то, что смог выучить, повторив несколько раз. Она поняла и сказала: «Идите сюда». Она, видимо, не заметила наших котов, которые были в рюкзаках, хотя я их доставал. Мы сидели напротив колумбийцев, которые тоже находились в полицейском уголке аэропорта. В итоге, мы просидели там максимум полчаса. Потом нам принесли браслеты, сфотографировали нас, сообщили номер дела и пригласили пройти с ними. Мы поднялись очень высоко, на самый верхний этаж аэропорта, и оказались в тюрьме.
Пришлось посидеть и в тюрьме?
Эльдар: Да, это был временный изолятор, где забирают все вещи, включая телефоны и… котов. Мы приехали с котами, и нам помогли, вызвали городскую ветеринарную службу, и их поместили в кошачий изолятор. Часто люди сами предлагали помощь и нам действительно много где и с чем помогли . Они говорили: «Вы с котами, мы не должны этим заниматься, но хотим помочь». Они (полицейские) вызвали городскую ветеринарную службу, которая забрала котов на два дня, пока мы ждали первичного одобрения.
В итоге нам сказали: «Вы их заберете или мы можем их оставить здесь?» Мы ответили: «Конечно же мы хотим их забрать, но сейчас нам некуда, потому что мы едем в отель для беженцев, куда нельзя с животными». Мы узнавали, можно ли найти отель с животными, но все в Мадриде отказывали. Министерство тоже отказало. В итоге был вариант: либо коты остаются в этом приюте, либо нужно найти передержку, что мы и сделали. В итоге нам помогла местная девушка, она сама родом из Украины. Мы остались в Мадриде, но она забрала котов, и мы очень хорошо общаемся. Она очень много нам помогает, хотя это абсолютно незнакомый человек. Сейчас мы ездим к котам раз в неделю.
Эльдар: Мы были в Красном Кресте, когда приехали, но потом нас перевели в другую организацию в Мадриде, на первую фазу, где мы ждем одобрения кейса. Наша помогающая организация в основном принимает ЛГБТ-людей. И в городе, и у нас стало больше возможностей. В нашей организации много ЛГБТ-персон, в том числе африканцев и транс-персон.
Ты прилетел в Испанию. Как тебе здесь? Ты бывал раньше в Испании?
Эльдар: За последний год я успел сменить три страны. Испания мне правда нравится: здесь приятный климат, красивая архитектура, доброжелательные люди. Единственное, к чему мне пока сложно привыкнуть, это более спокойный ритм жизни. В России из-за холодного климата и другой культуры люди живут в более высоком темпе, всегда куда-то спешат, стараются всё сделать как можно быстрее. А здесь всё размереннее, люди умеют не торопиться, жить в моменте, и это тоже по-своему круто, просто для меня пока непривычно. Но я открыт этому опыту и думаю, что со временем привыкну.
Это в Питере вам казалось, что всё быстро? После Москвы Питер кажется очень медленным.
Эльдар: После любого большого города кажется, что в Испании всё движется намного медленнее. И тут действительно много пожилых людей! В автобусах, метро, на улицах встречаешь в основном пенсионеров. В целом, это говорит о том, что они здесь более активные, чем в России. Это тоже непривычно, если честно. Здесь даже есть такие кафешки, в которых сидят только пенсионеры и для них специальные цены(сниженные) на кофе и завтрак.
Какие теперь планы на Испанию, когда получите убежище?
Эльдар: Гражданство. Но помимо гражданства, нужно чем-то заниматься эти 6 лет. Я переехал сюда без документов. Вчера в нашей организации мы общались с женщиной, которая занимается социальной адаптацией. Она сказала, что срок нахождения в нашей организации и на программе довольно короткий — 18 месяцев, что на самом деле не так много. Это очень здорово, потому что ты просто живешь и адаптируешься. Она сказала, что в мае у нас будет разрешение на работу, и нужно будет встать на ноги самим.
В Испании есть бесплатные адаптационные курсы?
Эльдар: Здесь есть бесплатные государственные курсы по разным профессиям. Есть огромный список, курсы идут круглогодично. И они разной продолжительности. Я сейчас почти поступил на курс по программированию на 730 часов с рабочей практикой. Он идет 6 месяцев.
Женщина, помогавшая мне, спросила, чем бы я хотел заниматься. Я сказал наугад, потому что днем раньше смотрел курсы на государственном сайте с бесплатными курсами для всех безработных: «Танатопрактика». Она спросила: «А вы знаете, что такое танатопрактика?» Курс по работе с умершими как раз начинается 1 апреля. Она сказала, что это хорошая профессия.
Первого апреля ты пошёл учиться на танатопрактика?
Эльдар: Нет, нет! Оказалось, это профессия третьего уровня, и чтобы её получить, нужно или иметь образование в медицинской сфере или сдать экзамен третьего уровня, который соответствует полному среднему образованию. Это моя ближайшая цель. Там два экзамена: по языку и математике, причем математика тоже на испанском. Вчера я просмотрел все эти экзамены, которые она мне дала. Математику второго уровня я сдам без проблем.
Как у тебя с языком? Ты начал учить его заранее или уже на месте?
Эльдар: Как только мы окончательно решили лететь в Испанию, я начал заниматься в Duolingo. Скажу так: это бесполезно для глубокого изучения, но очень важно для ознакомления с языком. Когда я приехал сюда, я начинал не с полного нуля, а с «нуля плюс». Я знал алфавит, как читаются слова, основы произношения, спряжение глаголов. Понимал структуру слов, похожие на русские слова и построение предложений. У меня была минимальная база. Поскольку уроки здесь начинаются сразу с носителями языка, это помогло мне быстрее адаптироваться, так как большую часть того, что мне говорили, я понимал не дословно, но улавливал концепт. Язык мне очень нравится. Все говорят, что за четыре месяца я многое освоил. В принципе, с социальным работником мы общались без переводчика.
Артём, планируешь ли ты вернуться к дрэгу и бурлеску, и собираешься ли снова создать бренд косметики?
Артём: Я сейчас ищу площадку. Хочу делать шоу, потому что в Мадриде и в Испании в целом очень мало чего-то стоящего, особенно шоу. Есть только одно бурлеск-шоу, и то, оно уровнем ниже, чем те, что мы делали в Питере. Я планирую выступать, но пока меня ограничивают документы: я не могу выезжать за пределы Испании, и привязан к Мадриду.
Эльдар: Даже за пределы Мадрида почти нельзя выезжать.
А что насчет косметики?
Артём: Пока не знаю. В будущем, да, но сейчас хочу отойти от этого.
Чувствуете себя новичками в изменившихся реалиях?
Эльдар: Я бы сказал, что мы уже старожилы. Сегодня 15 марта, через 9 дней будет ровно 4 месяца. Мы уже прошли нулевую фазу, знаем все тонкости, и я сам многим подсказываю, как что делать, потому что хочется помочь. Хотя иногда не хочется помогать. Многие люди заходят в чат и пишут, хотя там висит подробнейший гайд, где есть ответы на все вопросы, и они всё равно не читают и задают вопросы, что утомляет.
Есть, что добавить для читателей?
Эльдар: Напоследок я бы хотел сказать, что, когда кто-то решается ехать как беженец, нужно быть готовым к тому, что всё будет совершенно не так, как представлялось. Мы сейчас живем в квартире с тремя другими людьми, все они транс-персоны, и все прекрасные. Нам очень повезло, как и многим, кто сейчас на программе, в принципе, податься в аэропорту. Главное — не сдаваться.
Когда бежишь, надо помнить, что ты убегаешь, а не прибегаешь. Это не конечная точка. И это не значит, что здесь сразу всё будет хорошо. Скорее всего, сначала будет плохо. Первый месяц мне было тяжело. Я думал, что никогда не адаптируюсь и что это ужасный выбор. Не потому, что Испания плохая, а потому, что резко стал жить в чужой стране, с чужой культурой. И я ведь уже три года в эмиграции из-за войны. Я надеялся, что здесь всё закончится, и я буду дома. Но нет. Изначально у меня было чувство отторжения. Сейчас его нет. Сейчас я наконец-то чувствую себя дома.
